[Сергей Е]

Побывал в с.Даниловское.
На фото - фрагмент мощенной дороги.

Прикрепленные изображения

• 

[Сергей Е]

Отрывки из истории Стромынского тракта и позже построенной ВладимиркиОтрывки из истории Стромынского тракта и позже построенной Владимирки.

Первым в истории Северного Измайлова было не поселение, а прямоезжая Стромынская дорога, ныне Щелковское шоссе. Проложена она более тысячи лет назад переселенцами с востока на запад в те времена, когда Москвы еще не было, а была необходимость связать «залесские» владимиро-суздальские земли с западными, смоленскими и брянскими. Этой дорогой в своих «разъездах» из Смоленска и Киева во Владимир и Ростов пользовался еще Владимир Мономах, упоминавший об этом в написанном им в 1017 г. «Поучении».
В своем сложившемся виде дорога соединила укрепленный старинный город Суздаль с более молодой Москвой.
Сын Мономаха, Юрий Долгорукий, уже не только пользовался этой дорогой, но и способствовал переселению в эти края славян из юго-западных и западных земель Киевской Руси. Расчет его заключался в том, чтобы заселить безлюдные места, расширить дорогу, построить укрепленные поселения.
В ХII-ХIII веках дорога стала оживленной; после нашествия хана Батыя в 1238 году по этой дороге свозились в Орду богатства Руси. Стромынской дорога стала называться после 1380 года, когда по благословению Преподобного Сергия Радонежского Дмитрий Донской основал монастырь в селе Стромынь. Село существует и сегодня между Москвой и городом Киржач. В XV-XVI веках был построен прямой путь во Владимир, названный Большой Владимирской дорогой, и Стромынка стала постепенно запустевать.
Кроме того, через Киржач по Стромынской дороге пролегал большой тракт: днем и ночью тянулись к Москве и обратно обозы с товарами, проезжали торговцы и ремесленники, имевшие обыкновение останавливаться в городе на ночлег. Да и сам город славился монастырскими плотниками, кузнецами, портными, сапожниками и рыбаками. Учреждены были и 5 ярмарок при Киржачском монастыре. А. по грамоте Царя и Великого князя Алексея Михайловича, в 1668 году разрешено было сборы от них направлять на пользу монастыря. Все это и придало ему значение большой обители, и стали около него селиться нужные деловые люди. Внимание и благоговейное усердие многих русских бояр было обращено к Благовещенскому Киржачскому монастырю.
История помнит и то. как принимал от киржачских граждан хлеб-соль на серебряном, позолоченном блюде с вензелем "АI" посредине в 1823 году император Александр I.
В г.Александрове дом № 11, по улице Стрелецкая Набережная, известен в городе как "Зубовский дом". Из истории известен интереснейший факт: в 1823 году этот дом посетили император Александр I вместе с государственным деятелем, всесильным временщиком графом А.А. Аракчеевым. Они остановились здесь по пути из Переславля-Залесского в Москву. Первоначально император и А.А. Аракчеев намечали поездку в Троице-Сергиеву Лавру, где их ждал митрополит Филарет. Но задержались в Александрове на 4 часа. Их они провели в окружении городских властей и купечества. Остается только догадываться, отчего высочайшие гости поменяли планы и не поехали в Лавру. Они отправились в Москву через Киржач - по дороге с красивым названием Киржачский тракт. Остается добавить, что и сейчас в этих домах живут александровцы. Может, среди них есть потомки прежних владельцев?
В сентябре 1995 года исполнилось 600 лет с момента первого упоминания Владимирки в летописях.
Сначала понятие «Владимирка» подразумевало название дороги между Москвой и г. Владимиром, затем оно расширилось до Нижнего Новгорода, а впоследствии — до Восточной Сибири.
Как известно, суздальский князь Юрий Долгорукий основал Москву в первой половине XII века. Чтобы добраться сухопутным путем из столицы княжества — Суздаля — до пограничной крепости — Москвы, — надо было ехать до Юрьев-Польского, далее на Переславль-Залесский и затем до места назначения. Постепенно этот слишком далекий путь спрямлялся, и от Юрьева-Польского он стал идти в направлении современного г. Киржач, затем на Москву. Эта дорога именовалась Стромынским трактом или Стромынкой. Такое название она получила от имени находящегося в 40 верстах от Москвы с. Стромынь на территории нынешнего Ногинского района Московской области. До сих пор в городах Москве и Суздале улицы, по которым проходила эта дорога, именуются Стромынкой.
Из Владимира в Москву ездили через Юрьев-Польской. Превращение князем Андреем Боголюбским во второй половине XII в. Владимира в столицу всей Руси, с одной стороны, и постепенное возвышение Москвы, с другой, способствовали поискам более короткой дороги между этими городами. Этот путь и стал называться впоследствии Владимирским трактом или Владимиркой.

Источник - http://www.kirzhach33.com

[Сергей Е]

В документах и на планах и картах различных исторических периодов дорога (или её участки) имела следующие названия:
Большая Стромынская дорога (или просто Стромынка)
Большая Киржацкая дорога
Торговая Стромынская дорога
Юрьевская дорога
Суздальская дорога
Стромынское шоссе — до 1 марта 1960 года

http://ru.wikipedia....%EE%F0%EE%E3%E0

[Сергей Е]

СТРОМЫНСКАЯ ДОРОГА

«Прямоезжею дороженькой пятьсот есть верст,
Ай окольно ей цела тысяща».
(Былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник»)

Говорят, что все дороги идут из Москвы и начинаются от Кремля. Древняя прямоезжая дорога — исключение из этого правила. Она начиналась в укрепленном Суздале и пробивалась на запад — юго-запад в те времена, когда Москвы еще не было. Сначала она пересекала поля и перелески, а после реки Колокши шла по северным опушкам дремучих лесов, достигавших реки Москвы. Эти леса частично сохранились и до наших дней: на владимирщине, в Ногинском районе Подмосковья, Измайловский массив, Лосиный остров, Сокольники.
Длина дороги примерно 220 верст. Дорога шла единственно-возможным путем. Ей тысяча лет. Появилась она на заре заселения славянами северо-восточной Руси. Они пришли сюда из северозападных Новгородских земель. Историки (Карамзин, Соловьев и др.) утверждают, что это происходило в VI—IX веках. Переселенцы передвигались водными путями. Преодолевая реки и волоки, они достигали верховьев Волги, по ее притокам проникали в глубину непроходимых дремучих лесов, где находили обширные открытые пространства, плодородные поля, вожделенную мечту славян-земледельцев.
Сначала, на краю одного из полей, на берегу озера Неро, переселенцы: новгородские славяне (словене) и кривичи основали город Ростов, известный из летописей с 862 года, а затем южнее, на краю другого поля, — приселок Ростова, город Суздаль. По археологическим данным, его укрепления датируются Х веком.
Переселенцы, осваивавшие новые земли и охотничьи угодья, постепенно прокладывали дорогу с востока на запад. Археологические карты показывают, что в междуречье Москвы и Клязьмы, среди обнаруженных там могильников местных славян-вятичей есть и могильник словен, пришедших со стороны Суздаля. Могильник отмечен и в средней части дороги. В тех местах нет захоронений вятичей, они не заселяли земли к востоку от Клязьмы. Это доказывает постепенное освоение земель к западу от Суздаля.
На той же карте нанесена граница соприкосновения западных и пришедших с востока славянских племен. Интересно, что восточные племена принесли с собой “окающий” говор, тогда как у вятичей говор был “акающий”. Различие говоров сохранилось до нашего времени. Граница представляет собой полосу, в которой расположены деревни, хаотически перемешанные, но целиком “окающие” или “акающие”.
Но вернемся к дороге, достигшей реки Москвы. Она вышла туда, где, возможно, уже раньше бывали суздальцы, добираясь по воде; туда, где сошлись в одном месте прямоезжая дорога и водный путь из Суздаля. Это был тупик. Дальше была земля, которую занимал союз славянских племен, неподвластных Киевской Руси. Они занимали огромные лесные пространства, включавшие в себя верховья рек Оки, Москвы, Угры, Дона и их притоков. Все это называлось “Землей Вятичей”, а леса “Брынскими”. Они считались непроходимыми. Вот почему Северо-восточную Русь киевские князья называли Залесской.
Владимир Мономах в своем “Поучении” детям писал, что прошел в Залесскую Русь “сквозь вятичей”. Мономах прошел Брынские леса напрямую, с боями, преодолевая сопротивление местных “князьков”. Произошло это в 1101—102, когда он прибыл в Залесскую землю.
Полагаем, что князь знал о существовании дороги из Суздаля к реке Москве и знал место, куда она выходила. Значит можно предположить, что дорога была уже известна в XI веке, но только благодаря Мономаху она получила в самом начале XII века продолжение на Киев.
Сын Мономаха, Юрий (прозванный Долгоруким), князь Суздальский, уже свободно пользовался этим путем на Киев, мирно уладив проблему с вятичами. XII век характерен тем, что Юрий Владимирович, расширяя и укрепляя Ростово-Суздальский удел, стал переселять в свои земли многих славян из юго-западных и западных земель Киевской Руси. Народ охотно уходил через теперь уже спокойные леса на северо-восток, спасаясь от набегов степняков и от княжеских усобиц. Переселенцы получали землю, льготы и право основывать поселения. Они не только расширили дорогу, но и построили в Залесье много новых поселений, городов и укреплений.
В ХII-ХIII веках дорога превратилась в оживленную хозяйственную, политическую и военную артерию Северо-восточной Руси. Она была первой русской внутренней дорогой защищенной от набегов непроходимыми лесами и укрепленными городами.
Зимой 1238 года бесчисленные орды Батыя проникли по льду замерзших рек в сердце Залесской Руси, разорив и покорив ее на долгие годы. Дорога превратилась в путь, по которому богатства Руси потекли в Орду.
Угнетенная Русь тем временем постепенно собирала силы. В XIV веке особую роль сыграл “заступник земли русской” Сергий, игумен Радонежский. По поручениям и по своей воле он исходил Русь, удачно улаживая распри удельных князей и сплачивая их вокруг великого князя Московского. Он предвидел угрозу нового нашествия Орды. Не забывал и церковные дела. Среди многих основанных им обителей и знаменитая современная Троице-Сергиева лавра, и два монастыря, поставленные прямо на древней дороге: Киржачский и Стромынский. Он-то и дал название дороге — Стромынская.
Стромынский монастырь был основан в 1380 году по обету и на средства великого князя Димитрия Ивановича, будущего Донского. В то лето ордынский хан Мамай собрал огромное войско и медленно двинулся на Русь, рассчитывая соединиться с союзниками и повторить разгром суверенных и разрозненных княжеств, как во времена Батыя. Димитрий успел собрать войско, был благословлен преподобным Сергием и дал обет построить монастырь, если вернется здрав. С тем и двинулся навстречу Мамаю. Он разгромил врага наголову (“Мамаево побоище”), но и сам понес большие потери. Во исполнение обета Дмитрий Донской основал Успенский Дубенский монастырь на Стромыне. А место подобрал и обитель устроил Сергий Радонежский.
Стромынка, как ее звали в народе, сначала соединила разрозненные удельные княжества, а потом позволила объединить их в единое государство при главенстве Москвы.
Но Москве требовались и другие такие дороги для решения проблем на востоке. На грани XV-XVI веков был построен прямой путь на Владимир, Нижний Новгород, Казань, названный Большой Владимирской дорогой, которая стала тоже исторической, но второй.
Владимирская дорога лишила Стромынку былого значения, и она запустела почти на три века. В конце XVIII столетия в городе Шуе, селе Иванове и округе возникла и быстро развилась хлопчатобумажная промышленность. Весь грузооборот приняли Стромынка и ответвление от нее в Юрьеве Польском. Оживление- продолжалось около ста лет, пока в конце XIX века не была построена железная дорога Александров-Иваново.
В наше время дорога переживает новое рождение. Она расширена, заасфальтирована и пропускает множество автомобилей.
Площадь, переулок и улица Стромынка, примыкающая к мосту через Яузу (где как бы заканчивалась Стромынская дорога), названы в память о древней дороге в конце XIX века.

К. ВИДОВ, краевед (г. Москва).
http://mos-nj.narod....A/nj9211_1a.htm

[Наталия]

Я встретила такое описание "Стромынки":

" Из более определенных древних путей нынешней Московской промышленной области, после главных дорог из Рязанской, Северской, Тверской и Новгородской земли, сходившихся в Москве, следует упомянуть так называемую "Стромынку" (Получившую свое название отбольшого селения Остромынь или Стромынь, а в древности Стромыня, лежащего на этом пути в Богородском уезде Московской губернии, близ границы Покровского уезда Владимирской губернии), шедшую из Москвы в Суздальскую землю через г. Юрьев- Польской на город Суздаль, а из Суздаля по правому берегу реки Нерли во Владимир. Понятно, почему "Стромынка " была более, чем другие определенным путем в древности: это была внутренняя дорога соединявшая Московскую и Суздальскую Русь, не тревожимая никакими внешними врагами, и представлявшая путь, по которому наиболее удобно шло мирное завоевание Суздальской земли крепнувшей Москвой. В последствии эта дорога в измененном направлении, т.е. из Москвы на Киржач - Юрьев-Польской - Гаврилов посад - Лежнево и Шую, послужила соединением Москвы с Шуйским промышленным округом. Вместе с изменением этого первоначального, более окружного соединения Москвы с Владимиром на более прямое - через Богородск - возникла известная Владимирка.

Россия: полное географическое описание нашего отечества: настольная и дорожная книга для русских людей: т. 1-19 / под ред. В.П. Семенова и под общ. руководством П.П. Семенова, вице-пред. Имп. Русского геогр. о-ва и проф. В.И. Ламанского, пред. Отд-ния этнографии Имп. Русского геогр. о-ва; [предисл.: Вениамин Семенов]. - Санкт-Петербург: издание А.Ф. Девриена: 1899-1914. - 11 т.; 24 см.

[Наталия]

Если рассматривать тракт со стороны Москвы, то Стромынская большая дорога, кроме как Киржачская и Юрьево-Польская, еще называлась Хамутовка: по названию дороги, которая отделялась от Стромынки влево. Название Хамутовской дороги происходит от села Хамутово, что на реке Клязьме (Богородский уезд). Селения на Хамутовской дороге при Стромынском тракте деревни Колошиной: 1. Гольяно село Измайловово село, 2. Абрамцова деревня, 3. Никольское село, Оболдино. (Богородский уезд). Селения на Стромынке в пределах Московского уезда: 1. Черкизово село, а вправой стороне село Измайлово, 2. Колошина деревня, 3. Щешниково село, Щишниково оно же, 4. Лукина деревня, она же Лупиха.

Хавровский П.В. Указатель дорог от Кремля Московского 1839г.

[Наталия]

Еще про Стромынский тракт:
"Дорога из Москвы в Шую (Стромынский путь) проходит по уездам: Покровскому, Юрьевскому, Суздальскому, Шуйскому, через заштатный город Киржачь и уездный Юрьев. От границы Богородского уезда, Московской губернии, до Киржача, дорога проходит лесом, по местности ровной, грунту - частiю песчаному, частiю суглинистому; около д. Дубков и от д. Храпкова к г. Киржачу перерезывают ее болотные жилы: в первом месте на 3/4 верст., а в последнем на две вер. - устланные бревенчатым накатником. Мосты на реках построены на сваях постоянные, а именно: через р. Мележи, 23 саж. длины; через р. Старицы, 24 саж. длины; через р. Шерну 40 саж. длины с ледорезами и наконец между д.д. Филиповским и Дубками, через пойму низкий на сваях мост в 460 саж. длины. От Киржача в Юрьев местность заметно возвышается, и по мере приближения к последнему становится волнистою; 2/3 протяжения от Киржача дорога проходит лесом; грунт земли серый. Пересекающие дорогу реки: у г. Киржача, речка Киржачь, на ней мост в 33 саж. длины, а весною во время разлития реки - паром; в двух верстах от Киржача через р. Вондюимку, мост 20 саж. длины и вслед за тем каменная мостовая 210 саж., через болотную жилу; у с. Ильинского через р. Пекшу мост 24 саж. длины. От Юрьева до Гавриловского посада дорога идет почтовым трактом из Переславля во Владимир. От Гавриловского посада до станции Золотницкой Пустыни дорога (23вер.) идет открытыми местами, а остальное пространства частию сосновым , частию еловым лесом по чернозему с примесью глины. Через р.Нерль, близ с. Кибергина, летом дорога переходит по мельничной плотине, а весною до падения воды ходит паром. От Золотницкой Пустыни до г. Шуи дорога идет почтовым трактом из Владимира в Шую.
По этой дороге , особливо зимой тянется много обозов с материалами, закупаемыми в Москве для фабрик вышеозначенных уездов и с товарами из Москвы же на ярмарки: Шуйскую, Холуйскую., Ковровскую и проч.; и так как этот пусть есть кратчайший, в сравнении с другими, то многие во избежании шоссейных сборов оравляют по нему и летом обозы с товарами; эта же дорога соединяет Москву с промышленную Вологодскою губернией. Часть ее, от Юрьев-Польскоо до Шуи, составляет этапный путь."

Источник: "Военно-статистическое обозрение Российской Империи. Том 6. Владимирская губерния. 1852г."

[nik]

Цитата

д. Дубков и от д. Хранкова к г. Киржачу

Мне кажется, что в предместье Киржача есть рядом с Дубками - Храпки

[Наталия]

Здравствуйте, Nik!
Спасибо за найденную опечатку. В книге написано " от д. Хранкова" .Сверила с картой, действительно на дороге деревня Храпкова.

Прикрепленные изображения

• 

[Сергей Е]

Цитата

Турнир по экипажной езде «Владимирский тракт»

В деревне Крутово Петушинского района в третий раз состоится турнир по экипажной езде «Владимирский тракт».
Как сообщает информационный портал prizyv.ru, темой мероприятия станет «Александр Сергеевич Пушкин в дороге». Осень, Пушкин, Болдино – неразрывная цепочка ассоциаций, но хотя настоящее имение поэта находится в Нижегородской области, в Петушинском районе есть деревня с таким же названием. Именно туда направятся участники турнира 10 октября, в первый день соревнований. Перед этим в деревне Крутово на территории агротуристического комплекса «Богдарня» пройдет парад на плацу с презентацией экипажей-участников. Среди них непременно будет и настоящая русская тройка. Вечером того же дня будет организован тест по манежной езде. А на следующий день, 11 октября, состоится паркур «Сюрпризы на дороге» на трех площадках.
Кстати, традиционная экипажная езда является наиболее демократичным видом драйвинга, в котором могут принимать активное участие как профессионалы, так и любители (владельцы выездов, драйверы, грумы, пассажиры).
http://www.vipnovost...news/view/13987

Хочется верить, что когда-нибудь пройдет нечто подобное под названием "Стромынский тракт"

[Бабушка]

П. П. К О П Ы Ш Е В
«К ИСТОРИИ ДРЕВНИХ ТРАКТОВ ВОСТОЧНОГО ПОДМОСКОВЬЯ И 3АМОСКОВЬЯ»
(исторические экскурсы и экстракты)

«Книга эта - при некоторых, и даже, возможно, если присмотреться более тщательно, немалых недостатках, - выдающееся явление в нашем краеведении по той простой причине, что книг с такой направленностью практически не было. И нет. Ни у краеведов, ни у профессиональных историков».
«Между прочим, современные физические методы позволяют исследовать «русла» старых дорог, их структуру, смещения, наличие в прошлом канав и насыпей, гатей и пр. Может, мы еще станем свидетелями возникновения нового направления в науке - археологии дорог?! Как бы был этому рад Петр Петрович!»
краевед П. П. Копышев


«С Т Р О М Ы Н К А

В "Географическом словаре Российского государства", составленном в начале XIX в. Максимовичем и Щекатовым, сказано: "СТРОМЫНКА, большая проезжая дорога от Москвы до города Юрьева Польского... В середине по ней, в 50 верстах от Москвы, есть село Стромынское, по которому она и прозвана"... (ч. V , М., 1807, стр.1210). 24 Некоторые другие авторы под Стромынкой понимают весь путь от Москвы до Суздаля, что, на мой взгляд, не вполне резонно, так как Стромынский торговый тракт, кратко называвшийся Стромынкой, 25 являлся все же более поздним путем от Москвы до Юрьева Польского, нежели тот путь, который мы только что рассматривали в предыдущей главе. И если великая Владимирская грунтовая дорога, пролегавшая в начале своего существования от Москвы на Юрьев и далее через Переяславль Залесский, то несколько позднее она начала сокращаться, как об этом было уже сказано выше, посредством ответвлений с Переяславской или Ярославской дороги от с.Берендеева и Троице-Сергиева монастыря, то Стромынка, по сути дела, является последним этапом этого сокращения расстояния от Москвы до города Юрьева Польского. Следовательно, Стромынский тракт можно рассматривать как хорду той ранней дорожной дуги, которая как бы сближала Москву с Юрьевым. В самом деле, стромынская дорожная хорда сократила расстояние от Москвы до Юрьева на 1 / 5 часть: через Переславль 26 до Юрьева более 200 км , а по Стромынке, через г. Киржач, около 160 км .

И.И.Смирнов пишет, что дорога от Александровой Слободы (вероятно, через бывший Киржачский монастырь?) к Стромынскому монастырю на речке Дубенко (приток Шерны) называется Стромынской. (См.: И.И.Смирнов. Историко-географическая номенклатура Переславль-Залесского края ("Труды Пересл.-Залес. историко-художественного и краеведного музея", вып. XI , Переславль-Залесский, 1929, стр.94 и Н.С.Стромилов. Александрова Слобода. Слобода до Грозного. М., 1884, стр.46-47.) Возможно, что это так и было, так как вероятно еще в то время Стромынский путь от Благовещенского Киржачского монастыря на реке Киржач, разветвлялся: один луч протягивался непосредственно до Юрьева, а другой делал крюк через Александрову Слободу до того же Юрьева. Так, например, в разъезжей грамоте 1534 г . говорится, что от Благовещенского монастыря, что на реке Киржач, дорога поворачивала на север, именуясь большой Московской дорогой, и проходила через вотчинные земли Стефано-Махричского монастыря, через его село Зеленицыно и село великокняжеской вотчины Коведяево, уходя далее на Александрову Слободу, а от нее и на Юрьев.

Встречаются и такие случаи, когда Стромынку называют Хомутовкой, и только лишь потому, что с подлинной Стромынки отходила дорога влево, к селу Хомутово, 27 что на Клязьме, в бывшем Богородском уезде Моск. губ., близ села (ныне город) Щелково. (См.: П.Хавский. Указатель дорог от Кремля Московского к заставам и границам Московского уезда... М., 1839, стр.8.) Наконец, иногда в печатных материалах встречаются названия, превращающие Стромынку то в Киржачскую, то в Юрьевскую, то в Суздальскую дороги. В этих случаях мы снова имеем дело с чисто местными, бытовавшими там исстари, названиями отдельных участков главного Стромынского тракта.

Из всех этих старых названий характерно только одно, относящееся к Х IV веку, когда этот путь назывался будто бы Большой Владимирской дорогой. Однако довольно странно, что автор, указывающий на это название, выводит Стромынку из Москвы не в направлении подмосковного села Черкизова и на село Коровицыно или Стромынь, а ведёт ее по тем же улицам, по которым начиналась дорога на Троице-Сергиев монастырь и далее на Переславль-Залесский. (См.: И.К.Кондратьев. Седая старина Москвы. М., 1893, стр.6.) Как видим, здесь сплетаются два названия одного и того же пути на Суздаль и Владимир. Впоследствии же первое название исчезает, и превалирующим ее названием становится стромынское, которое дошло до наших дней.

Довольно неясное по смыслу название рассматриваемой дороги невольно интригует наш интерес. Поэтому необходимо по этому вопросу сделать некоторые замечания и суждения. Как известно, литературная, вернее историографическая, традиция связывает название этой дороги с названием села Стромыни, через которое пролегала она, или же от названия находившегося близ этого села на речке Дубенке небольшого Стромынского Успенского монастыря, существовавшего до 1764 года. Например, П.Хавский так и пишет: "Стромынская большая дорога от Кремля на северо-восток... Название ее происходит по существовавшему в 1764 году Стромынскому монастырю" (П.Хавский. Указатель дорог от Кремля Московского к заставам и границам Московского уезда, М., 1839, стр.8.) и т.д. Эта версия, по-моему, более правдоподобна, нежели первая, так как, повторяю (см. примеч.24), село это получило название Стромыни только где-то в середине XIX столетия, а до тех пор оно вполне официально именовалось Коровицыном (в разночтениях: Коровницыно, Коровищино).

Что же касается до смыслового значения слова "Стромынь", то оно довольно загадочно. По толкованию В.Даля (в его Толковом словаре) слов: "стромкий", "стромок", "стромить" и "остромок" получается, что название Стромыни можно в некоторой степени связать или с рьяной, стремительной ездой, или с небольшими возами, или, наконец, с "стромлением" местности, т.е. с укреплением грунта под какое-либо строение. Возможно, что в седую старину первые грунтовые дороги назывались "стромынями", а может, такое название относилось к дорожным гатям. (Греч. stroma (строма),- подстилка, ложе, постель.) Но возможно и то, что Стромынью называлось какое-то лесное урочище близ села Коровицына, в котором и был основан монастырь. На это мнение наводит летописная запись. Так, в Патриаршей или Никоновской летописи об устроении ("о составлении") этого монастыря говорится: "... игумен Сергий созда монастырь на реце Дубенке на Стромыни " ( курсив мой - П.К. ). (ПСРЛ, т.Х I , СПб., 1897, стр.145.) Что имел в виду летописец под словом "Стромынь"- сказать трудно; может это означало "при (или "на") дороге", может "на более твердом грунте" среди имеющихся в этой местности до сих пор сырых лугов и болотин, а может просто по названию урочища или местности. Конечно, все это, предположения, а не строгое доказательство лингвиста. Однако из приведенного рассуждения так или иначе все же проступает некоторое основание полагать, что впервые не дорога получила свое название от названия села или монастыря, а наоборот - монастырь назван или по дороге, или по самой местности, а уже много позднее по названию монастыря было названо, т.е. переименовано село Коровицыно. Мне кажется, что Стромынка получила свое название именно где-то в половине прошлого столетия и возможно что от названного села Стромыни. 28 Ведь нигде пока, в древних документах не обнаруживается упоминание дороги под названием Стромынской. О времени появления Стромынского тракта никаких сведений в исторических источниках не обнаруживается. Мы можем только по некоторым историческим событиям косвенным образом предполагать, что с образованием Московского великого княжества, т.е. со времен княжения Ивана Калиты и Дмитрия Донского, подмосковные грунтовые пути были уже довольно развиты и наезжены.

К этому-то времени и следует, пожалуй, отнести начальную пору Стромынской дороги. И вероятнее всего ее заметная наезженность становится после основания Стромынского монастыря, который, по-видимому, некоторое время мог быть местом великокняжеского богомолья, так как он был основан Сергием Радонежским по просьбе вел.кн. Дмитрия Ивановича Донского в память его победы над Мамаем.

Однако этот путь не обрывался у Стромынского монастыря, а пролегал далее на восток - во Владимирщину, через древнее митрополичье вотчинное село Филипповское - на Киржачский Благовещенский монастырь и соседний с ним Троицкий Махрищский Стефанов монастырь на речке Махрище (приток Молокчи). Эти монастыри были основаны ранее Стромынского - в 1360-х гг. Наконец и сами местности, лежавшие между средними течениями рек Шерны и Киржача еще с первой половины Х IV в. находились в вотчинном владении московской митрополии.

Все это дает нам довольно явные признаки того, что сухопутный доступ в эти места со стороны Москвы (хождение богомольцев, наезд духовных иерархов, а равно и различных торговцев и др.) существовал, во всякое случае, не ближе как со времен Дмитрия Донского. И если еще учесть то обстоятельство, что от киржачских местностей до Александровой Слободы и города Юрьева было довольно близко, то этот Стромынский путь и раздваивался у Киржачского монастыря, идя одной ветвью через названную Слободу в Юрьев, а другой ветвью непосредственно и более прямо в тот же Юрьев, где эти дороги и выходили на старую великую дорогу на Суздаль, Владимир и Шую.

О существовании Стромынской дороги в Х IV веке говорят и некоторые древние документы. Так, по духовной московского митрополита Алексея (ок. 1377 г .) упомянутое выше село Филипповское на реке Шерпе (ныне в Киржач. р-не Владим. обл.) со всеми его "деревнями и бортью" и со многими пустошами отошло в вотчину московского Чудова монастыря, который был основан тем же Алексеем в 1365 году. Эта сравнительно большая и находившаяся не так далеко от Москвы вотчина, несомненно, была связана с Москвой именно той дорогой, которая впоследствии получила название Стромынской и, возможно, проложенной благодаря этой вотчинной связи еще за 4-5 лет до основания Стромынского монастыря (он был осн. в 1381 г .) в 10 верстах не доходя до села Филипповского, почти на самой восточной границе древнего Московского уезда.

О том, что Стромынка являлась дорогой сравнительно древней говорят и некоторые авторы исторических сочинении. Так, например, М.Н.Тихомиров пишет: " Старой дорогой ( курсив мой - П.К. ), постепенно терявшей свое значение, являлась Стромынка, выводившая на Юрьев и Суздаль". (М.Н.Тихомиров. Россия в Х VI столетии. М., 1962, стр.94.) Или: "На Москву шла от Шуи и Суздаля через Юрьев Польский сухопутная дорога, очень известная и теперь и в старину ( подчеркнуто мной - П.К. ) под названием "Стромынки". И Владимир через Суздаль по этой дороге сносился с Москвою". (С.Ф.Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском государстве. Изд.2-е, СПб., 1901, стр.30.)

В свете изложенных сведений, которыми располагает автор, можно без существенной хронологической погрешности сказать, что Стромынская дорога, как большой проезжий тракт, получивший в позднее время значение торгового, являлся по существу лишь более поздним участком древнейшей великой дороги от Москвы на Суздаль и далее, сокращавшим в значительной мере путь от Москвы до города Юрьева Польского; этот ее участок возник не позднее Х IV столетия. В этом вопросе трудно согласиться с мнением Д.Ходаковского, который говорит, что в начале Х V века ( 1417 г .) "вероятно, не было торного сообщения между местами (?) нынешней Москвы и Владимиром". (См. "Русский исторический сборник", т.1, кн.1, М., 1837, стр.34.) О каких местах идет речь - не ясно. 29 Если этот автор имеет ввиду те местности, по которым впоследствии прошел новый Владимирский тракт ("Владимирка"), то он прав - действительно, в Х V веке этого тракта могло не быть (подробнее об этом будет сказано в следующей главе).

Мы уже в общих чертах познакомились с направлением пролегания Стромынки. Однако не лишним будет показать и более подробно прохождение этого пути. Согласно данным старых карто- и актографических материалов, а также некоторых указателей и сочинений различных авторов, 30 Стромынка протягивалась следующим образом.

Начиная от Красной площади в Москве, на Стромынку ближайшим путем выводила Никольская (ныне 25-го Октября) улица, а далее через Лубянскую (ныне Дзержинского) площадь, Мясницкую (ныне им. Кирова) улицу, через бывшие Красные ворота на Каланчёвскую (ныне Комсомольская) площадь и далее, где начинался уже пригород с его Красным Селом и селами Преображенским и Черкизовым. В этой части нынешней Москвы до сих пор одна из улиц называется Стромынкой (она между Русаковской улицей и Преображенской площадью - до р. Яузы).

По выходе из Москвы, Стромынка на всем своем протяжении пролегала по трем древним уездам: Московскому, Переславль-Залесскому к Юрьевскому, пересекая примыкавшие к Москве дворцовые земли, тянувшие к селу Тайнинскому. А пройдя через них, дорога Стромынка пересекала Пехорский, Бохов, Воря и Корзенев станы, волость Черноголовль, станы Шеренский, Борисоглебский (ранее Марининская вол.), Кодяев, Кривцов, Шуткин и Золоцкой, после которого Стромынка входила в Юрьев-Польский, сливаясь в нем с прежней старой дорогой на Суздаль и Владимир.

За Преображенской (на этом месте впоследствии стала застава с площадью) дорога шла через Черкизово, которое в конце прошлого столетия также вошло в черту Москвы, и далее в направлении на Медвежьи озера, мимо которых ныне проходит Щелковское автошоссе. Выйдя из Черкизова, Стромынка направлялась через деревни Колотино, Щетниково (Щитниково), Лупина (Лупиха), через села Никольское и Пехра, дер. Жеребцы, и пройдя северным берегом Медвежьих озер, оставляя влево село Щелково (ныне город - район. центр Моск. обл.), уходила далее на северо-восток через село Анискино, дер. Гайково, Мизинова, Дядькина, Черноголовка, Обухова (Обуховская), село Коровицино (ныне Стромынь), 31 дер. Чёрново (Чёрная) и Ново-Александровка (ныне д. Мелёжа), которая возникла на этом тракте во "Французский год" (1812) поселившимися тут беженцами из Смоленской губернии.

Согласно сведениям одного источника, в деревне Ново-Александровке (в дальнейшем будем называть Мелёжей) Стромынка будто бы разветвлялась: одна ее ветвь уходила вправо, лесом, к устью речки Мелёжи (приток Шерны) и через так называемый Буянов мост через реку Шерну шла сплошным лесом, встречая единственное небольшое селение Любимеж, и минуя с левой стороны село Филипповское, выходила на дер. Храпки (Храпково), а от нее уже на близлежащий Киржачский монастырь, на месте которого основался город Киржач. Эта ветвь, если только действительно она существовала, была, надо полагать, путем зимним (зимником), но вряд ли она была долговременной из-за ее глухомани и безлюдности, а, следовательно, и опасности езды от всяких дорожных лиходейств. 32

Другая же ветвь Стромынского тракта от дер. Мелёжа шла на село Филипповское, в котором тракт снова двоился. Одна его ветвь (зимник) направлялась по мосту через реку Шерну (этот мост с обоих концов имел в старику запирающиеся ворота, вероятно с целью взимания мостовой пошлины, и в документах Х V в. он назывался Большим и даже. Великим мостом на реке Шерне), где она поворачивала круто влево и, пройдя через дер. Дубки, 33 проходила лесом в дер. Храпки, соединяясь тут с мелёженской ветвью. Другая ветвь Стромынки из села Филипповского направлялась в тот же Киржач через дер. Оленино (Аленино), Никулкино (Микулкино), Грибаново и Ельцы. Это был, по-видимому, летний путь (летник), так как пролегал по малолесной местности.

В Киржаче, как мы уже заметили выше, Стромынка снова разветвлялась: одна ее ветвь шла через Махру (Махрищский м-рь) и Александрову Слободу (г. Александров Владим. губ.) в г. Юрьев, а другая - более прямо в тот же Юрьев через селения Давыдовское, Ефремово, Желдыбино, Фролищи, Софьино, Жердево, Старое, Павловку, Ильинское и Клины. 34 Примечательно здесь то, что из Юрьева на Москву тоже были два пути, зимний и летний; зимник пролегал через Киржач, как и было об этом сказано, но летник тянулся уже не по Стромынке, а уходил от Александрова на Троицу и далее по Троицкому участку Ярославского тракта входил в "белокаменную столицу". (См.: И.М.Лядов. Топографическое описание Володимерской, Суздальской, Переславско-Залесской и Юрьевской-Польской провинций городов в 1760 годах ("Ежегодник Владим. губ. статистич. комитета", Т. III , Владимир, 1880, стр.85).) Какая причина была летом делать по этому направлению некоторый крюк - не понятно. Вероятнее всего, что этот участок тракта был более наезжен и исправен и, возможно, более безопасен в смысле разбоев на дороге, а возможно этот путь был более суше, чем дорога через Киржач. Мы не будем прослеживать направление этого тракта далее города Юрьева, т.е. от Юрьева до Суздаля, так как этот участок был уже описан в предыдущей главе, и который по существу уже не является Стромынкой в его собственном смысле.

Теперь посмотрим на Стромынку с точки зрения ее транспортной значимости как для данного края, так и возможно для государства, хотя по дорожной номенклатуре того времени эта дорога не являлась дорогой государственного значения, а относилась к категории дорог земских или губернских.

В некоторых печатных материалах и сочинениях Стромынка, как важная транспортная артерия, называется БОЛЬШОЙ ТОРГОВОЙ ДОРОГОЙ, или одним из важнейших торговых путей Подмосковья и Замосковья. Такие отзывы явно говорят за то, что Стромынка имела в свое время значительный вес в товарообороте и общественной жизни всего этого края, если не всей Северо-Восточной Руси.

Стромынка, как и все прочие большие проезжие дороги тех времен, связывавшие Москву с ее окраинными землями, служила в первую очередь политическим интересам и целям, вытекавшим из стремлений московских великих князей и первых русских царей к централизации и усилению молодого Русского государства. Ведь ничто так не сближает и не роднит различные народности между собой, а равно и разные страны, как их мирные, добрососедские торговые и культурные связи. Основными же средствами этих связей в ту пору могли являться только водные и грунтовые пути сообщения. Но ни одна страна, земля или область в условиях классового расслоения общества не может не радеть о развитии и даже улучшении своих транспортных путей в виду их не только торгово-экономического, но и военного, как оборонного, так и агрессивного назначения. Для московских великих князей и царей дороги вообще, а на запад и восток в частности, особенно были необходимы, когда шел процесс складывания Московского государства, а затем и централизации его уже как единого Русского государства. Политическое же складывание нашего отечества, как известно, в значительной степени определялось не только дипломатией Посольского Приказа, но больше военной силой, силой оружия (присоединение Новгорода, Твери, Казани, Астрахани, Сибири и др. земель в течение XV -Х VI вв.). В свете политической истории нашей страны вряд ли могут быть сомнения в том, что Стромынская дорога не играла бы в этой истории никакой роли. Правда, у нас нет прямых доказательств, например, того, как эта дорога использовалась во времена Казанских походов, но надо полагать, что она могла использоваться. Широко использовалась, видимо, она в периоды польско-литовской интервенции и особенно в Отечественную войну 1812 года, что видно из приказов и распоряжений фельдмаршала М.В.Кутузова, какое он придавал значение Стромынке во время хозяйничания Наполеона в Москве, как важной коммуникации тыла с фронтом. (См., например, сборник документов и материалов "Владимирское народное ополчение в Отечественной войне 1812 г ." Владимирское книжн. издательство, 1963.)

Переброска большого количества товарных всевозможных изделий, продуктов питания и различных сырьевых и строительных материалов в Москву и из нее на восточные окраины, являлось, конечно, главной функцией этого тракта, а, следовательно, этим и определялся ее экономический вес в хозяйственной и общественной жизни края. Однако нельзя отрывать торгово-экономические связи от связей политических, административных, культурных и даже культовых (религиозных) для того времени. При всем этом не следует забивать и того исторического факта, что существование Стромынки начинается именно с довольно острого и важного в политическом отношении периода борьбы Москвы с феодальной раздробленностью страны, борьбы за единодержавную власть и территориальную государственную целостность.

Говоря об экономической значимости Стромынки, не следует забывать также и того, что грузовые товарные потоки по ней в виде гужевых обозов не ограничивались только пространством между Юрьевом или Суздалем и Москвой, а простирались далеко за пределы этого района, к берегам Волги, к ее перевалочным пристаням, начинал от Костромы и кончая Нижним Новгородом - этим громадным даже для того отдаленного от нас времени, перевалочным узлом с волго-окского водного пути на грунтовое сухопутье и обратно. Поэтому не удивительно, что на Стромынке можно было встретить среди проезжих обозов и крытых кибиток "на лихих тройках с бубенцами" проезжих и сибирских, и уральских, и низовых купцов, промышленников, коммерсантов, а равно и торговцев различными товарами из Персии (Ирана), Китая, Бухары, Кавказа и др. далеких областей и стран. Исследователь промыслов Владимирской губернии, С.А.Харизоменов говорит, что некоторые местные крестьяне и в частности из знакомого нам уже села Филипповского, занимавшиеся извозом на Стромынке, бывали по санному пути и в Казани, и в Ирбите, и других далеких городах. (См.: "Промыслы Владимирской губернии", вып. III , М., 1882, стр.16-17.)

Отметим, кстати, что наибольшее транспортное напряжение, т.е. наиболее интенсивное движение по Стромынке, как и вообще на всех дорогам северной стороны государства, происходило в зимнее время, когда сокращаются дорожные расстояния благодаря возможности более прямой езды через замерзшие болота и реки, когда ход на полозьях бывает легче хода колесного, а, следовательно, и возможность провозить больший груз на гужевой упряжке и, наконец, в зимнюю пору крестьяне бывают свободны от своего земледельческого труда и охотно берутся за извозный промысел. Кроме того, и сами крестьяне к этому времени подготавливали свою немудреную товарную продукцию для продажи или в столице, или на местных городских ярмарках, куда и отвозили по зимней Стромынке в обоих направлениях.

Что же все-таки поступало по Стромынке в Москву и что шло из нее по ней в те далекие годы, когда не было ни пароходов, ни железных дорог? Опираясь на довольно скудные на сей счёт сведения, мы можем все же сделать некоторый обзор того товарного ассортимента, который был укрыт под рогожами и брезентом на возах обозников. Весь товарный поток на Стромынке имел двоякое происхождение: местное и дальнее. Товары местного населения представлялись продукцией крестьянского хозяйства, промыслов и ремесла всего разнообразия кустарного, а впоследствии мануфактурно-фабричного производства. Известно, что во времена далекой старины в этом Замосковном крае главным занятием сельского населения являлись, помимо земледелия, животноводство с уклоном к шерсто-мясному овцеводству, лесные промыслы (бортничество, смолокурение, выгонка дегтя, выжиг угля, звероловство и охота), местами рыболовство, пчеловодство и, наконец, выделка овчин, валяной обуви, глиняной и деревянной посуды и различного крестьянского и хозяйственного инвентаря (грабли, дуги, колесные оси для телег, колеса, веретена, прялки и т.п.) И если, к примеру, где-то в Юрьеве или Киржаче проверяли бы, что именно везут обозники и отдельные возки, то, наверное, можно было бы составить громадный реестр наименований, провозимых по Стромынке товаров и грузов, в числе которых наверняка занимали бы значительное место такие предметы, как дрова и древесный уголь, смола и деготь, сено и солома, овес (славились им юрьевские крестьяне), 35 телята (выпойки), овчины и шкуры, шерсть и валяная обувь, льняное и конопляное семя и масло из них, суровая пряжа, холсты и полотна, гончарная посуда, всевозможные изделия из древесины вплоть до детских игрушек и многое, многое другое и тому подобное. Порой, где-то в середине обоза смиренно ехал легкий крестьянский возок с невзрачно одетым мужичком. То ехал крестьянин-промысловик по изготовлению на дому сусального золота или дорогих шелковых тканей. В таких случаях обычно ездили не сами сусальщики или шелкоткачи, а их заглоды , 36 отвозя городским или столичным заказчикам готовый товар, выработанный руками крестьянского населения, которое с осени и до весны занималось различными домашними промыслами и особенно различными видами ткачества.

Из местных продовольственных товаров продвигались к городам и самой Москве преимущественно такие, как зерно и овощи, мясо (говядина, телятина, свинина, баранина), мороженая свежая рыба, битая домашняя и дикая дичь, растительное масло, творог, сметана и топленое ("коровье" или русское) масло, гречневые крупы и мука, мед и сало, патока и готовая карамель и др. Из товаров местной промышленности могли доходить до Москвы и Нижнего Новгорода изделия небольших текстильных (нач. XIX в.) фабрик Киржача и Юрьева, медно-латунных заводов в Киржаче и при деревнях Мележе и Рожкове, 37 а также писчебумажных фабрик Солениковых. Много проходило по Стромынке товаров и кустарно-ремесленного труда сельского и городского населения; эти товары в значительном количестве оседали на местных городских и сельских ярмарках и торжках, проникая туда со Стромынки по проселочным дорогам.

К товарным грузам второй группы относились те, которые шли транзитно по Стромынке из дальних краев и земель в Москву, а через нее и далее. Везли от Нижнего Новгорода или от других волжских пристаней (выше Нижнего) уральский черный и цветной металл, драгоценный и поделочно-облицовочный камень, минералы-самоцветы и пушнина, металлические изделия и т.п. Из Поволжья - пшеница, подсолнечное семя, просо и пшено, мука, мясо и мясные изделия в соленом и копченом видах. С волжского же Низу - преимущественно рыбная продукция и соль, фрукты и бахчевые. С того же края, по Волге, шли до Нижнего Новгорода товары из Персии, Кавказа и стран Сродней Азии. Со стороны Казани на Москву проходили обозы с мылом, юфтью, сафьяном и разными изделиями из кожи, сальные и стеариновые свечи и пр. Сибирь везла по Стромынке пушнину и золото, медвежатину, кедровые орехи, речную и байкальскую рыбу, китайский шелк-сырец, чай, фарфор, изделия из кости и рога и пр. Еще на памяти недавно умерших местных старожилов были впечатления от больших обозов по Стромынке и отличительных качествах лошадей и упряжи у этих обозников. Так, например, по свидетельству 80-летнего старожила дер. Мелёжа, А.П.Корчагова, помнившего еще с времен своего детства, как через их деревни проезжали громадные обозы в составе до сотни подвод. "А лошади-то у этих обозников были не то что наши клячи, а рослые, крупные, сильные... Дуги же и оглобли их упряжек были страх какие толстые! У наших возчиков ни лошадей таких, ни сбруи, ни телег и саней таких никогда не увидишь", - рассказывал однажды он мне, вспоминая местную старину. С Москвы же по той же Стромынке тянулись обозы со строительным железом и металлическими изделиями столичных фабрик и заводов, скобяным товаром, различным инструментом слесарного, кузнечного, токарного, столярного и др. специального назначения; везлись книги, литографии, модная одежда и обувь, "красный товар" (материя в кусках для одежды), изделия из стекла, хрусталя, керамики, фарфора; галантерея, гастрономия, столичные сласти, заморские пряности и вина, и многое, многое другое, необходимое как помещичье-купеческой, так и крестьянско-мещанской провинции тогдашней матушки-Руси.

Товарный поток на Стромынке вероятно возрастал от века к веку и разнообразясь в своем ассортименте, в соответствии с изменениями хозяйственной деятельности населения местностей, расположенных по тракту и его окрестностям, а равно и от развивавшихся торговых связей государства с отдаленными землями своими и зарубежными странами на востоке. О большом торговом обороте на этом тракте можно судить по тому, например, факту, что в Х VII в. в Юрьеве-Польском существовала даже таможня. По сведениям Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (полутом 81, стр.440) торговый оборот только одного этого города достигал довольно внушительной для того времени суммы, составлявшей около 100 тысяч рублей. Несомненно, что большая часть этой суммы приходилась на те товары, которые шли под общим названием "купецкого товара", т.е. товаров оптового назначения в руках крупных купцов, промышленников и скупщиков-посредников. В экономическую заслугу Стромынки следует поставить и ее функцию по распространению производственно-промысловой деятельности местного населения. Прорезая собою вдоль всю северную часть Владимирщины, которая уже с Х V -Х VI вв. была втянута в промышленную и торговую деятельность, как мы видели из сведений предыдущей главы, Стромынка являлась своего рода разносчицей по городам и весям различного рода промыслово-ремесленных занятий как крестьянского, так и городского населения.

А это способствовало в свою очередь развитию фабрично-заводской промышленности в этом крае. Особенно было широко распространено по Стромынке промысловое ручное домашнее и светелочное ткачество. Оно распространялось с обоих концов тракта - со стороны Москвы и со стороны Шуи. Разница была только в том, что со стороны Шуи и Суздаля распространялось полотняное и хлопчатобумажное ткачество, а со стороны Москвы - ткачество шелковое. В качестве живого свидетельства этого явления можно привести то впечатление, которое получил однажды тверской помещик проехавший на санях по Стромынке зимой 1841 года из Москвы в свое дальнее владение близ Гороховца. Описывая все свои дорожные впечатления с хозяйственной и коммерческой точек зрения, он подметил и следующее: "Начиная от подмосковного села Черкизова, что за Преображенской заставой, ткацкая промышленность, как море, разливается по деревням и селам к Александрову и Юрьеву Польскому, Ростову, Ярославлю до Кинешмы, Шуи и Вязников". (Д.П.Шелехов. Путешествие по русским проселочным дорогам, СПб., 1842, стр.18.) В попутных крестьянских селениях он наблюдал работу ткачей не только в своих избах, но большей частью в специальных для этого построенных помещениях, называвшихся "светлицами", а впоследствии "светелками", 38 или в иных местах, "фабриками".

В конце прошлого столетия Филипповская волость Покровского уезда, почти вся тяготевшая к Стромынке, являлась, по замечанию земских статистиков, "шелковым районом" Владимирской губернии. В этой волости в то время, по данным исследования С.Харизоменова ("Промыслы Владим. губ., ч. III , М., 1882), имелось 300 светелок только по выработке бархата, не считая выработки его помимо светелок - в самих крестьянских избах. Но кроме бархата производились и другие шелковые и полушелковые ткани и предметы (платки, салфетки, скатерти и др.), так что в общей сложности не было того селения, в котором бы не занималась большая часть его жителей каким-либо видом ткачества и сопряженными с ним другими специальными работами на дому или в светелках (размотка шелка, снование основ, размотка утка на челночные шпули, изготовление ремизов и бердов, крашение шелка и бумажной пряжи, столярные работы по изготовлению различных частей и принадлежностей для ткацких станов, сновальных и мотальных машин и пр.). Ручное шелкоткачество как в перечисленных, так и во многих других селениях рассматриваемой местности, можно было наблюдать еще в первых двух десятилетиях советского времени, - до поры ликвидации кулачества и начала организации в этих селениях колхозного производства.

Кроме упомянутых выше медно-латунного завода и писчебумажной фабрики, прилегавших к Стромынке, ей же, по-видимому, были обязаны своим возникновением два казенных заведения мануфактурного типа, известных с Х VII и начала XIX столетия, по производству стеклянной посуды и по выделке лосин (вид замши). Оба эти заведения находились в верхней части течения речки Черноголовки (приток Клязьмы слева) в бывшем Богородском уезде Московской губернии. Стекольный завод изготовлял всевозможные изделия из зеленого и бесцветного стекла (стаканы, рюмки, сулеи, фляги, чарки, кувшинцы, аптечные и бытовые склянки и бутылки и т.п.), которыми снабжалось дворцовое хозяйство, столичные (московские) аптеки, дарились боярам и частично поступали в продажу на Большой Гостиный двор. (См.: В.Г.Курц. Сочинения Кильбургера о русской торговле в царствовании Алексея Михайловича. Киев, 1915, стр.325.) Лосинная же фабрика производила лосинный материал из лосевых шкур; этот материал шел на изготовление офицерских рейтуз и др. предметов армейской амуниции. Эта фабрика была Комиссариатского, иначе говоря, военного ведомства, которая существовала еще в 1812 году и запасы готовой продукции которой (те, что были на фабричном складе) исчислялись стоимостью в два миллиона рублей.

Кроме упомянутых промыслов квалифицированного труда, существовали и более доступные всем промыслы, которые были непосредственно связаны с жизнью самого тракта, с его обслуживанием. К таким обычно относились: извоз (перевозка на своих лошадях чужой клади, иногда в качестве извозчика на хозяйской лошади), дворничество (содержание постоялых дворов), различные торговые услуги: содержание харчевен, кабаков или трактиров, питейных заведений, торговля фуражем, дегтем, продовольствием, увязочным материалом (рогожи, кули, веревки и пр.), а так же содержанием кузниц и экипажеремонтных мастерских.

Шли пешим ходом и ехали в различных экипажах и простых повозках и телегах различные люди по Стромынской дороге, спеша на богомолья в тот или иной монастырь, на большую сельскую ярмарку или в тот или иной город за покупками, навестить родных или близких родственников и по прочим, всевозможным делам и случаям нашей житейской суеты, нужды и юдоли... Шумно, иногда весело проходили артели "отходников" (занимающиеся отхожим промыслом), нося на своих плечах или руках немудреный инструмент своей специальности, изредка проносились пары или тройки какого-либо купчика или чиновника, давая о себе знать колокольцами и бубенцами на сбруе лихих лошадей. Порой проносились без бубенцов, но не менее бойко и спешно таинственно крытые возки и даже вельможные кареты под охраной стрельцов, в которых увозили срочно и секретно в монастырское или острожное заточение неугодных царю или верховному духовенству опальных или "преданных анафеме" крамольников, еретиков и тому подобных ослушников законов власти и церкви. 39 Есть основание полагать, что бывали на Стромынке даже и пугачевцы в 1774 году, о чем упоминается в одном документе Юрьевской правительной канцелярии. (См. сб. "Из прошлого Владимирского края", вып.1, Владимир, 1930, стр.25.) Бежали бойко веселые и говорливые офени-коробейники и плелись от селения к селению калики перехожие под унылое пение "Лазаря" или "О скончании мира"... Но самым типичным действующим лицом на русском большаке вообще, и на Стромынке в частности, являлись обозники, возчики и вероятно в некоторых случаях заезжие ямщики.

Чтобы яснее представить себе тип трактового возчика, или обозника, можно за некий образец их взять монастырских возниц конца Х VII века. Так, например, один из документов суздальского Покровского женского монастыря говорит о поездке монастырских служников (рабочих) в Москву за связным (видимо для стройки) железом в феврале 1690 года. Ехали эти служники (двое или трое в документе не указано) через Юрьев и село Киржач и далее через Стромынь. В дороге туда и обратно, один из служников, видимо старший из них, Федор Селецкой, вел учет расходуемых в дороге монастырских денег для отчета по возвращении домой. Приведенные ниже выписки из этого документа интересны с нескольких точек зрения, а именно: 1) какое время затрачивалось на зимний путь от Суздаля до Москвы; 2) какой длины могли быть дневные перегоны от одного ночлега до другого, как порожняком, так и с кладью (из Москвы) и 3) характер питания (харчевания) возчика в пути зимой. Вот выдержки из этой отчетной "росписи", которая начинается вестись от города Юрьева (видимо, от Суздаля до Юрьева у возниц хватало своего монастырского запаса продовольствия):

"…В Юрьеве Польском куплено рыбы полълыка, 40 дано четыре алтына четыре деньги, пролубного 41 две деньги, пещурков ( мочальные кульки - П.К. ) на две деньги, постоялого ( плата за услуги на постоялом дворе - П.К. ) дало две деньги, квасу на четыре деньги; того же числа ( было это 19 февраля ст.ст. - П.К. ) в селе Ильинском ночевали (перечисляются такие же примерно расходы, как и в Юрьеве - П.К.). Февраля в 20 день в деревне Желдыбине кормили лошадей, сена куплено ... ( многоточия в тексте означают мои пропуски - П.К. ) квасу ... пролубного две деньги, того же числа в селе Стромыне ночевали ( снова такие же расходы - П.К. ) ... Февраля в 21 день на Клязьме ( речь идет о селении, а не о реке - П.К. ) кормили ... в селе Пахра мимоездом квасу выпили на одну деньгу; того же числа приехав к Москве сена куплено ... хлеба ... квасу ... калачей ... Февраля в 22 день на Москве же куплено сена ... четырнадцать ужищей ( веревки для увязки клади - П.К. ) дано два алтына две деньги, долгих оглобель под связи ( т.е. под длинные полосы купленного связного железа - П.К. ) дано десять денег. Февраля в 23 день поехав с Москвы куплено хлеба ... того же числа на Клязьме ( селение - П.К. ) ночевали. Февраля в 24 день в селе Стромыни кормили ... за кашу две деньги; да монастырскому ( Стромынского монастыря - П.К. ) Михаилу Гостеву дано три алтына две деньги лошади ево на кормь, потому что лошадь ево везучи связное железо устала; того же числа в деревне Храпкове ночевали, овса куплено маленько ... да мимоездом в селе Киржаче хлеба куплено ... Февраля в 25 день в деревне Лодыгине кормили, сена и квасу и пролубного и за кашу просорено ( т.е. истрачено - П.К. ) три алтына две деньги и те монастырские деньги просорены все. К сей росписи ... слуга Федор Селецкой деньги два рубли двадцать три алтына две деньги ( т.е. 2 рубля и 70 коп. на современный счет - П.К. ) с товарищи посорили и руку приложил". (К.Тихонравов. Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии. М., 1857, стр.179.)

Из приведенного документа видно, что весь санный путь от Суздаля до Москвы занимал, в среднем, не более трех суток, включая и время ночевок. Характерно, что, несмотря на зимнюю стужу, путники и их лошади довольствовались весьма скудно: людям - хлеб и квас, изредка калач, каша и рыба, а лошадям лишь сено и вода, и только уж в конце обратного пути им, усталым от тяжелой клади, перепало "маленько" овса. Очень жаль, что в этой "росписи", не указано ни количество людей и лошадей, ни количество и стоимость купленного железа. Но теперь вернемся к нашему основному вопросу.

Спад транспортного напряжения на Стромынке (а равно и на других, подобных ей дорогах) начался с времени появления пароходного движения и прокладки шоссейных, а затем и железных дорог. Стромынка как транспортная артерия была "подорвана" экономически сперва появившейся грунтовой ее соседки - ямской "Владимирки", а особенно когда последняя превратилась в Московско-Нижегородское шоссе. До сооружения этого шоссе, по словам И.Ф.Токмакова, по Стромынке днем и ночью в Москву и из Москвы тянулись обозы с разными товарами, проезжали торговцы и ремесленники. (См.: И.Ф.Токмаков. Историко-статистическое описание г. Киржача, М., 1884, стр.29.) Но с проведением этого шоссе, в период 1826-1837 годах, все главные товарные потоки пошли по нему, как по более прямому, а следовательно и более короткому пути (от Москвы до Владимира по шоссе было около 180 верст, а путь по Стромынке, до того же Владимира, насчитывал ок. 250. верст. В результате Стромынский тракт, а вместе с ним и расположенные на нем и близ его города и селения начали быстро экономически хиреть. Так, например, до проведения упомянутого шоссе, расположенный на нем захолустный городок Покров начал быстро расти в то время как г. Киржач и Юрьев приходили в упадок (Киржач еще с 1796 г . перешёл из уездного на положение заштатного города, а уездным стал г. Покров). Таким образом, Стромынка начала запускаться как транзитная артерия с самого начала XIX столетия, превращаясь постепенно в обычный большак, поддерживавший лишь только скудное местное сообщение.

Была ли на Стромынке ямская гоньба? Дать какой-либо категорический ответ на этот вопрос весьма затруднительно, так как нет на сей счет никаких определенных сведений ни в печатных материалах, ни в остатках материальной старины по бывшей Стромынке, ни в устных легендах или отзвуках памятования об этом былых местных старожилов. Исходя из этих обстоятельств, можно лишь предполагать, что регулярной ямской гоньбы на Стромынке не было. Но и отрицать возможность спорадического почтового сообщения по ней у нас тоже нет оснований. Тем более что к этому времени уже действовала ямская служба на Владимирке, а такие небольшие города, как Киржач, Юрьев , Суздаль и Шуя не являлись городами большой администрации, для которой, собственно, и нужна была ямская казенная гоньба. А уж если и приходилось порой какому-либо столичному или губернскому чиновнику быть по делам службы в этих городах, то он мог туда проехать в том же ямщицком экипаже или карете, с той только разницей, что ему негде было менять лошадей и пользоваться иными услугами ямских помещений или дворов, а довольствоваться простым постоялым двором или же гостеприимством местных "благородий" и "преподобий"...

Впоследствии Стромынка не была сплошным шоссе, какой была ее соседка Владимирка, которая с этого времени потеряла уже свое прежнее прозвище и именовалась Московско-Нижегородское шоссе. Мощение камнем Стромынки проводилось лишь местами и главным образом в пределах Московской губернии. Так, по данным 1830-1890-х годов Стромынское шоссе было со сплошным каменным покрытием только в пределах Московского уезда, на протяжении всего лишь 40 километров . В иных местах каменное полотно дороги можно было встретить только на городских въездах и выездах, да на гатевых насыпях через очень сырые участки местности.

В наши дни трасса бывшей Стромынской дороги значительно изменена и почти полностью имеет твердое покрытие, по которому теперь редко увидишь гужевую упряжку, но зато по этой дороге обильно и стремительно движется зимой и летом, днем и ночью различный автотранспорт вперемежку со всевозможной самоходной техникой. Кусочки старой Стромынки еще можно встретить кое-где еле заметными, спрятавшимися еще в уцелевших местных лесах или заболоченных низинах, и представляются они взору как живая реликвия седой старины, как антикварная редкость. Такие кусочки имеются лишь потому, что они остались случайно вырезанными или обойденными по тем или иным соображениям современными дорожными строителями. Так, например, автору были известны с 1967 г . некоторые места с еще явными следами грунтовой Стромынки на участке между селениями Стромынью и Мележей, в находящемся поблизости лесу. Встречаются они также в лесу же между селениями Дубки и Храпки, что по дороге к г. Киржачу. В этих "музейных", можно сказать, остатках былой Стромынки еще заметны следы колесной колеи, густо поросшей травой и заметны также боковые канавы, обросшие травой и подлеском. Современный писатель В.А.Солоухин в своей повести "Владимирские проселки" довольно впечатляюще дает описание одного из участков старого Стромынского тракта близ города Юрьева-Польского. Это описание как нельзя лучше подходит здесь в качестве иллюстрации к сказанному мною по этому вопросу. Поэтому считаю уместным привести сокращенно выписку из упомянутой его повести.

Вдали "показалось село Ильинское. Нам это село было нужно, потому что здесь мы попадали на древнюю Стромынку, по которой ездил некогда грозный русский государь в суздальские монастыри... За селом началась Стромынка. Это было плоское, широкое полотно, укатанное некогда лихими тройками да тарантасами, а теперь поросшее ровной травкой. По обеим сторонам полотна тянулись, все в цветущей гвоздике, обочины. Среди широкой зелени вьется хорошо заметная, но все же не укатанная до пыли колея. Так, посреди зарастающей кувшинками речки, пробирается чистая полоска воды.

По обочинам Стромынки местами росли деревья, то одинокие, то небольшими группами, а то зеленел кустарник. Земля вокруг была похожа на степь, и неудивительно: мы подходили к Юрьеву-Польскому...

Иногда весь стромынский ансамбль - валки и канавы обочин, ровное зеленое полотно, наезженная колея - начинал поворачиваться, плавно загибаться... и... на такой Стромынке невозможно сбиться с пути...

Мне под ноги попалась подкова, почти новая... Она была огромная и тяжелая. Разве что конище Ильи Муромца или какого другого богатыря мог обронить такую подкову... скорее всего, расковался битюг из породы владимирских тяжеловозов." (Владимир Солоухин. Лирические повести и рассказы. М., 1964, стр. 81-84.) (Читая этот абзац о подкове, как не вспомнить в подтверждение приведенные выше слова мелёженского старожила о виденных им на Стромынке сильных и крупных лошадей транзитных обозников.)

Закончим эту главу, как и предыдущую, сведениями из области местной дорожно-уголовной романтики. Этих сведений у автора немного, и касаются они лишь того участка Стромынки, который пролегал по местности стыка Московской и Владимирской губерний, по местностям Богородского и Покровского (ранее Киржачского) уездов. Кроме того, сведения по этому вопросу, которыми располагает автор, не являются документальными, а только легендарного порядка, занесенные в людскую память преданиями старины, ходячей молвой и глухими отзвуками памятований давно отживших старожилов.

Начну свой рассказ с местности, расположенной километрах в двадцати западнее села Стромыни, - с так называемых Бирлюков (Берлюков), т.е. с бывшей Бирлюковской пустыни.

Это бывшее монастырское поселение расположено на высоком берегу реки Воря (приток Клязьмы). Возникло оно во времена Смуты на Руси, в начале Х VII века, из небольшого Никольского погоста, основанного неким монахом Варлаамом. И вот будто бы близ этой погостской церковки поселилась разбойничья шайка во главе с атаманом Бирлюком (вероятно от понятия "бирюк" - угрюмый, нелюдимый человек), которые занимались разбойным промыслом на пролегавшей близ этого места Стромынке. Поселились же они на погосте будто бы уже как отшельники, отрешившиеся от своего греховного промысла и обратившие все свои помыслы и сокровища награбленные на спасение своих душ, на замаливание своих тяжких грехов. С тех пор прозвище разбойного атамана и осталось навечно названием разросшегося затем монастырского поселения. 42

Восточнее этой местности, там, где речка Мележа впадает в реку Шерну, еще в недавнюю старину была там лесная глушь. Там же исстари и до сих пор существует мост через реку Шерну, который называется Буяновым, а от него - и лесное урочище здесь получило название Буяны иди Буяни. Местная легенда упорно приписывает такое название моста и леса по действовавшим там некогда "буянам", т.е. разбойникам. Были рассказы и слухи, что иные местные крестьяне, заходя далеко в лес, натыкались там на какие-то таинственные землянки и шалаши... Говорили, что по лесу и около Буянова моста зарывали разбойники свои клады, которые не давали покоя некоторым окрестным кладоискателям из среды крестьянских смельчаков. Были будто бы и счастливцы, которые, как и следует быть по молве, конечно, вскоре разбогатели. Но больше было несчастливцев и неудачников. 43

По словам одного местного старожила (Г.С.Колосова, жителя с. Ново-Сергиевского погоста), который помнил рассказы о буянах от своей тещи; последняя же памятовала об этом из рассказов своих родителей, жителей дер. Зубцово, находящейся в двух верстах от Буянова моста, что в то время жители этой деревни были свидетелями суда, клеймения и отправки из их деревни пойманных властями и полицией разбойников в этом Буяновом лесу.

"...Грабежи бывали и в самой деревне Мелёже и на Мелёженском, и на Чёрновском и Стромынском лесах", рассказывала однажды пожилая женщина из бывших жительниц дер. Чёрново, при разговоре о местной старине. По ее словам, именно в виду опасности езды по Стромынке в одиночку, мужики загодя сговаривались ехать в Москву одним обозом, и назначали день выезда.

Ходили также слухи, что на Стромынке находили местами монеты, которые якобы были обронены грабителями при ограблении путников; в размытых весенними и ливневыми потоками дорожных канав и глубоких колей попадались иногда будто бы и человеческие кости...

По официальным данным, например, в дер. Мелёже в половине прошлого столетия было 14 дворов, из которых 8 были постоялыми. Поэтому не удивительно, что в такой маленькой деревушке на тракте мог размещаться на ночлег обоз из сотни подвод. По этой причине вероятно и ходила в то время глухая, но упорная и недобрая молва о том, что у мелёженских мужиков будто бы не совсем чисты руки, и что нет-нет, да и "запачкают" их об проезжих обозников. Особенно выделялась молвой одна фамилия содержателя постоялого двора, который вместе со своими сыновьями занимался "мокрым делом" у себя во дворе и на дороге, и что на Чёрновском лесу было место, которое называлось по фамилии этого хозяина, где он зарывал трупы убитых и ограбленных путников. Были и другие подобного рода ходячие предания о дорожных криминалах из времен стромынской старины и вероятно число этих легенд довольно велико, если бы "прослушать" Стромынку из конца в конец. Однако, несмотря на всю сомнительность подобных утверждений, все же, надо полагать, в них содержится определенная доля правды. Взять хотя бы, к примеру, тот факт, что во многих дорожных и придорожных селениях вдоль Стромынки вдруг выскакивал в "богачество" какой-либо расторопный мужичок. В таких случаях причину этого определяла все та же всеведущая молва, всепроникающий "слух": "вот-де говорят, что (такой-то, имя рек) нашел клад" или прямо - "погрел руки на купце" и т.д. 44 Из подобных объяснений молвы невольно задаешься вопросом: а не являлись ли мнимые "буяны" просто-напросто местные сорви-голова удальцы, не брезговавшие предосудительными средствами "выйти в люди" из беспросветной крестьянской нужды? И это тем более вероятно, что в рассказах о буянах никогда не упоминался какой-либо ихний атаман. А это дает основание полагать, что в данной местности орудовала на Стромынке не какая-то организованная шайка разбойников, а действовали, по-видимому, одиночки или два-три "приятеля" по этой части и они же пускали затем слух о шайке буянов и т.п. Именно подобными людьми были совершены уголовные дела на Стромынке уже в начале нашего XX столетия - это убийство на Стромынском лесу в 1910 году, с целью ограбления, возчика красильного фабриканта дер. Боровково - Е.П.Смирнова - отвозившего партию окрашенного шелка окрестным заказчикам-фабрикантам, содержавшим ткацкое производство. А в 1911 г . была совершена кража 13 пудов шелка (на сумму 5000 руб.) из двух фабрикантских контор одновременно, в дорожном селе Филипповском. Тогдашняя газета г. Богородска Моск. губ. - "Богородская речь", писала об этих случаях, намекая на причастность к этим делам местных молодцов (в № 33, от 25 сент.), которых с полным основанием можно было назвать буянами XX века, когда ужа заглохла былая и самобытная дорожная романтика на бывшей Стромынке».

[Елена_Владимировна]

Источник: «Память прошлого» - сборник очерков об истории Суздаля. Очерки В.М. Снегирева о Суздале.
Глава 3 "Пространства своевольнейшая ткань".

«…Перейдя поперек Никольский земляной мост через Мытный ров, попадаешь в самый ров, засыпанный в настоящее время землей настолько, что Суздальская городская управа сочла возможным отводить в нем участки земли под постройки и усадьбы граждан. Но прежде скажем о самом мосте. Он, по преданию, был насыпан в 1790-х годах, когда по указу Екатерины II и по плану его исполнителя Ив. Ив. Бецкого была начата перепланировка Суздаля. По указу Екатерины крепостные валы Суздаля в ХVIII веке, как потерявшие свое оборонное значение, должны были быть превращены в бульвары для прогулки публики. Для того, чтобы обеспечить подъем на валы и спуск с них, Бецкому пришлось применить земляные работы. Для этой цели были использованы пленные турки, расквартированные в Суздальском уезде и в самом городе после войны 1791 года. С помощью турок крутые концы Никольского и Воеводского валов, где раньше находилась прохожая Никольская башня, были срыты, а земля с них была употреблена на устройство земляного моста через Мытный ров для прохода через него на новую строящуюся дорогу к Владимиру. Тогда же землей, взятой с вала, проложенного вдоль рва от Красной Горки, был наполовину засыпан и сам Мытный ров. То же самое и в то же время произошло и с другим земляным мостом через Мытный ров по Кремлевской улице против бывшей проезжей Ильинской башни. На этом земляном мосту пленные турки, по свидетельству очевидцев, работали еще раз после последней Крымской войны с ними в 1856 году. Под Никольским земляным мостом в сторону Каменки раньше была проложена бревенчатая труба для стока воды, т.к. весной и во время ливневых дождей ручей со стороны Лыкова заулка, пополнявший в древности воду Мытного рва, вновь проявлял свою деятельность. Мытный ров получил свое название потому, что в прошлом на его берегу в Торговом городе находился мытный (таможенный) двор для взимания налогов с торговых ладей, приходивших сюда по воде из реки Каменки»…
…
«…В настоящее время все постройки и деревянные, и каменные в Таможенном рву снесены Горсоветом, а во рву проложен водопровод через Каменку в больницу и дальше. На восточной стороне Мытного рва никаких строений не было. По новому плану здесь была проложена новая «Большая дорога» во Владимир. Она должна бы была примыкать непосредственно к подножию Красной Горки, на которой, по указанию ученика Архитектурной палаты Ильи Артемьева, как о том упоминает в своем труде Анания Федоров (стр. 17), находились княжеские дворы. Можно думать, что Илья Артемьев хорошо знал старинное расположение города, и, может быть, участвовал в новой его планировке.

Прежняя дорога во Владимир проходила из Торговой части города через Суздальский Кремль, затем в брод через реку Каменку шла по улице Щипачиха (Щупачиха), около каменного щупка поворачивала влево и мимо Всехсвятского кладбища и села Черниж шла дальше к селу Теренеево, Федоровское на село Брутово и входила во Владимир через специальную Суздальскую заставу в Суздальскую улицу. Новая дорога во Владимир должна была идти, минуя суздальский Кремль, по прямой линии, пересекать Каменку по вновь построенному деревянному мосту и далее по Пинаевской улице мимо деревеньки Пинаевской, получившей название от некоего портного, отличившегося во время приезда в Суздаль в 1024 году князя Ярослава Мудрого ревностным исполнением его воли по низложению помещавшихся на Аскольдовой и Михайловской горах идолов богини любви Ладо и ее мужа Тура, в честь которых был установлен весенний праздник Семик. Далее дорога шла через речку Мжар по земле суздальских ямщиков, мимо Минина Селища через ручей Каршу к селам Павловское и Борисовское, мимо села Суходол к селу Красное, где, перейдя после крутой горы через реку Ирпень, входила во Владимир через Нижегородскую заставу.

В обратную сторону «Большая дорога» почти по прямой линии проходила через весь город до Ярославской заставы, состоя из трех улиц, разделенных площадями. Одной из этих улиц являлась Владимирская... Эта улица получила свое название в честь города Владимир. За ней идет Базарная площадь, заменившая Базарную площадь около Предтеченской церкви. Следующая улица была названа Новой Московской, в отличие от Старой Московской, параллельной ей и проходившей левее. Иногда Ново-Московскую улицу называли Ярославской, поскольку последняя была ее продолжением.

Далее, после деревянного моста через ров Нетёка, параллельно Ризположенскому и Троицкому монастырям и несколько отступив от них вправо, простиралась огромная Лесная, или Конная площадь. Причем отступ вправо не преминул занять для своих нужд Ризположенский монастырь и заложил на этом месте свою новую высокую колокольню.

От Лесной площади начиналась Ярославская улица, которая после овражка Дербь кончалась на Смоленской площади.

Место после Смоленской площади, между оградой Спасского монастыря и Скучиловой слободой, называлось Бутырками. Здесь «скучивались» обозы пяти направлений: московские, юрьевские, ростовские, ярославские и шуйские. Все они перед отправкой в далекий и трудный путь имели пристанище и сговор в Скучиловой слободе и ее харчевнях. Московские и юрьевские обозы здесь двигались во время распутицы, чтобы миновать переправу через буйную в это время Каменку. Непосредственно за углом ограды по Застенной улице мимо хозяйственных ворот монастыря обозы сворачивали влево и двигались по берегу Каменки к селу Кинобол, а затем к городу Юрьев. Московские обозы двигались через Кольчугино мимо города Александров и выезжали на село Стромынка, от которого и получила название вся дорога, и входили в московскую улицу Стромынку.

Летняя дорога из Суздаля в Москву была более короткой, она начиналась в Суздале от Кабацкой горы, шла через Вознесенский брод на Каменке и через село Сельцо, снова переходила Каменку у села Янево и далее шла через село Константиново, деревню Григорово, мимо села Перелог и деревни Ильинская, через село Шихобалово, деревню Увальево, Баскаки, мимо сел Федоровское и Леднево, входила в Юрьев и здесь сливалась с дорогой Стромынкой. Расстояние от Суздаля до Москвы по этой дороге считалось равным 120 верстам.»

[Иван]

"Притчей во языцех" является участок дороги у села Владычино. Ранее существовали полевые объезды, но в последнее время перекрыты СПК "Дзержинский".
Вот, что было написано по этому вопросу в газете "Колхозный край" за 1930 г.

Заметка «Сельсовет, слово за тобой», подписанная селькором «Рудный»: «Между Скомовым и Владычной, есть очень низкое место, где часто вязнут лошади. Крестьяне, проезжая этим местом, калят сельсовет за его бесхозяйственность. По этому вопросу много говорилось, крестьяне указывали на это, и лес есть для того, чтобы устроить настил, но бесхозяйственность сельсовета и его халатное отношение до сих пор мучит лошадей. Сельсовету необходимо принять срочные меры по устранению этих недос-татков».(из статьи В.Е. Махалова "Опять - 85!", "Наше Ополье", №12, 2015 г).

Недавно в селе Скомово - западном пограничном форпосте Ивановской области побывали областные депутаты и прониклись упомянутым участком дороги, соединяющей районные центры - Юрьев-Польский и Гаврилов-Посад, по которому каждый день в школу и обратно едут осановецкие школьники. В результате был пробит ремонт (новое 3-х километровое асфальтовое покрытие) этого участка.

[Сергей Е]

О, поле, поле…
Автор: Фёдор Кноков (г.Суздаль)

Горочки, пригорочки, рощи, колоколенки – вьётся, петляет по Владимирскому Ополью старинная дорога Стромынка. Начавшись в Москве улицей от самых Сокольников, пробралась она нынешним Щёлковсим шоссе ( трасса А 103) через Мещёрские дебри к Киржачу, а там и до лежащего уже в полях Кольчугина рукой подать. Вьётся, петляет Стромынка, торопится к центру Ополья – городу Юрьеву-Польскому. Местность – будто смятое одеяло, в складках-«суходолах» прячутся многочисленные сёла и деревеньки. Только торчащие кое-где колоколенки и выдают их. Не спроста это – вершины пологих холмов берегут владимирские крестьяне под пашню – не застраивают драгоценный опольский чернозём. Опольские чернозёмы, конечно, не чета украинским да южно-русским – бедноваты, но по сравнению с окружающими его нечернозёмными песчаными да болотистыми почвами – настоящее сокровище. И сейчас-то, уже порядком истощённый неумелым хозяйствованием и снижением уровня грунтовых вод этот небольшой ( 10% территории Владимирской области ) участок земли способен давать более 70% всей сельскохозяйственной продукции области. А тысячу лет назад (нач. X века) этот благодатный край стал настоящей «землёй обетованной» для славянских переселенцев. Местные финно-угорские племена, населявшие в то время здешние земли, помимо охоты занимались огнево-подсечным земледелием, дающим хорошие урожаи и не требующим сложных орудий и трудовых навыков, но не позволявшим вести по-настоящему оседлый образ жизни и , следовательно, строить городские поселения. Большие семьи (вместе составлявшие роды и племена), год за годом выжигая под пашню новые участки леса, медленно перемещались по малонаселённым просторам Волго-Окского междуречья, изредка собираясь на общеплеменные праздники и советы. Славяне же принесли с собой навыки пашенного земледелия с его непременными атрибутами – железными плугом и топором, тягловыми лошадьми и специальными ( навозными ) породами крупного скота. Пашенное земледелие позволяет получать не столь богатые ( как при подсеке) но стабильные урожаи в течение многих лет с одного и того же поля. Переселенцы очень быстро осваивают всю территорию от Плещеева озера до нынешнего Владимира, вырубают остатки дубовых лесов и основывают множество постоянных сельских поселений (археологами уже обнаружено более 2000), многие из которых живы и поныне. Эти разбросанные по холмам и долинам деревеньки и сёла, с сохранившимися ещё во множестве храмами и колокольнями, и составляют характерный опольский ландшафт. «Синие холмы, беленькие колоколенки там и сям, тёмные острова перелесков, жёлтые плоскости опустевших уже полей и горизонт, горизонт со всех сторон – круглая, немного вогнутая чаша земного приволья» - писал о пейзаже Ополья уроженец этих мест Владимир Солоухин. В окрестностях Юрьева-Польского, Гаврилова Посада и Суздаля не редкость места, с которых и сейчас можно разглядеть пять, а то и больше церковных главок и колоколен. «От нашего села не много было видно других колоколен… Но в деревне Василёве (в трёх километрах от нас) за огородами была точка обзора, с которой насчитывали в зелёных, синеватых от расстояния далях колокшанской долины и холмов двадцать одну бело –сахарную колоколенку…» ( В. Солоухин «Смех за левым плечём»). Упомянутая Солоухиным Колокша – главная река Ополья. Начавшись ручейком в Елховском лесу близь Юрьева-Польского, неспешно петляет она меж невысоких холмов и, пересекая всё Поле с севера на юг, впадает в Клязьму недалеко от стольного Владимира.
Пологие берега Колокши совсем не годятся для строительства на них крепости. Чтобы построить в самом сердце Ополья на месте пересечения важнейших дорог на Ростов, Переславль-Залесский и Суздаль укреплённый город, князю Юрию Долгорукому в 1150 году пришлось соорудить крепость особого, «круглого», типа. Такие укрепления строились обычно в низких заболоченных долинах и представляли собой в плане правильную окружность высоких валов с одними проездными воротами. Отсутствие в окружающем ландшафте естественных преград отчасти компенсировалось легко простреливавшимся открытым пространством и хорошим водоснабжением самой крепости. Валы Юрьева «в Поле» и сегодня впечатляют – их ширина в основании около двадцати метров, а высота доходит до семи. В центре кольца валов, как жемчужина в драгоценной оправе –сказочный Георгиевский собор. Построенный в 1234 году всего за три года до прихода на Русь полчищ Батыя, этот собор - последний в ряду домонгольской белокаменной архитектуры. Многое пришлось пережить его создателю, князю Святославу Всеволодовичу, прежде чем в 1252 году упокоился он в северном приделе собора. А между тем, древняя Стромынка ведёт нас всё дальше на восток, к Суздалю. Раньше она , перескочив через маленькую речушку Гзу и вскарабкавшись на вершину Юрьевой горы (место печально известной Липицкой битвы 1216 года), через многочисленные деревни вела напрямик к большому и древнему селу Осановец, сейчас же эти места обезлюдели. Лишь иногда проглянет где-нибудь на склоне оврага булыжное покрытие старой дороги, или покажется в полях одинокая, как корабль в море, заброшенная церковь. Сегодня чтобы попасть из Юрьева-Польского в Гаврилов Посад нужно вернуться несколько километров от города в сторону Переславля ( дорога Р 74) и поехать по старой Ростовской дороге в направлении села Шордога. Сейчас Шордога – глухой лесной тупик, а когда-то – богатое село на бойком тракте через село Мирславль (при впадении реки Ухтомы в Нерль) к славному Ростову. Всё течёт, всё изменяется… Слева от дороги встретится нам село Городище с остатками княжеского загородного замка Мстиславля. Хотя трудно, конечно, назвать это остатками – кольцо валов Мстиславльского городища и сейчас как новенькое, во рву до сих пор стоит вода и плавают равнодушные к истории деревенские гуси. После поворота на Осановец дорога плавно ведёт нас вдоль северной границы Ополья к городку Гаврилов Посад. Справа – бесконечные поля, слева – широкая, сколько хватает глаз, панорама долины реки Нерль с заливными лугами. Именно этот край, в котором сочетались благоприятные для выпаса скота пойменные луга с полями, дающими отборное кормовое зерно, считался в древности лучшими для выращивания боевых коней. Эти земли жаловали русские князья своей воинской знати – старшей дружине. Обнаруженная в 2007 году при раскопках на территории Московского Кремля берестяная грамота конца XIV века подробно перечисляет имущество некоего Турабия – ордынского выходца на московской службе. Среди «котла пивного железного» и прочих ценных вещей особо перечисляются «суздальские кони» -двадцать шесть лошадей всевозможной масти ( огромное состояние по тем временам). Нашли археологи и суздальское поместье Турабия – почти исчезнувшую ныне деревушку Турабьево, всего в трёх километрах от нашей дороги. А учреждение в этих местах первого «настоящего» дворцового конного завода предание связывает с именем самого Ивана Грозного. Первое же письменное упоминание о государевой конюшне в Гавриловской слободе (нынешний Гаврилов Посад) относится к 1587 году. При Екатерине II в Гаврилове строится монументальное классицистическое здание конезавода, сохранившееся по сей день (единственное из построенных в XVIII веке) и вплоть до 2013 года использовавшееся по назначению. Именно здесь с конца позапрошлого века разводили знаменитых владимирских тяжеловозов. Теперь всё в прошлом, и, свернув от здания конезавода вправо на Суздаль, мы уже не увидим бегущих на водопой к берегу Ирмеси табунов… А Стромынка ведёт нас всё дальше на восток мимо села Шекшово с высоченным пятиглавым храмом, полюбоваться которым сюда специально приезжал Н.К. Рерих. Отсюда начинается «страна суздальских курганов». До середины XIX века курганы были обязательной приметой суздальского пейзажа. Курганы и курганные группы были буквально повсюду, пока в 1851 году за них не взялся первый российский археолог граф А.С. Уваров. «Я принял смелость предложить окрестности Суздаля для начала изысканий, потому, что эта местность, едва ли ещё тронутая, обещает обильную жатву к открытиям русских древностей всякого рода»- писал он в письме коллеге. За три года неутомимый Алексей Сергеевич буквально перепахал около 2000 курганов, набив, не особо документируя свои находки, целые ящики «древностями всякого рода». Грандиозные раскопки 1851- 1854 годов в окрестностях Суздаля ещё долго будут оплакиваться наукой и служить грозным предостережением всем любителям непрофессиональных изысканий. «Не тот курган имеет цену для науки, который дал интересные для глаз вещи, а лишь тот, который точно описан, хоть бы и был весьма беден. Потеря этих курганов невознаградима ничем» - горько сетовал археолог А.А. Спицин в 1905 году. Но не будем слишком строго судить Уварова – первый блин, как известно, всегда комом. Нынешние его наследники – современные археологи – куда как лучше оснащены и теоретически подкованы. Год за годом методично просеивают они Суздальское Ополье, тщательно фиксируют каждую находку, кропотливо выстраивают научные теории. Раскопками руководит сам директор Института археологии РАН. Вон, за селом Давыдовским в долине реки Ирмесь белеют их палатки. Не будем им мешать, поедем дальше. Сидящие сторонам дороги огромные коршуны лениво провожают нас взглядами, кажется, не будет конца этому бескрайнему океану колосьев и голубого неба… И вдруг, «далеко над рожью сверкнула белизной островерхая башенка с голубой луковкой над нею, а рядом ещё – с золотистой луковкой, а рядом пять башенок и пять луковок вместе. А левее – высокая тонкая колокольня, а ещё левее розоватые стены монастыря – тоже с башнями, а там уже ещё и ещё поднимались изо ржи колокольни да церкви… Хлеба окружили город, подступив к крайним домам, как это бывает на деревенских околицах. А луга, устремившись вслед за рекой Каменкой, прорвались к самому центру города» - писал о Суздале в 1954 году всё тот же Владимир Солоухин. Впрочем, в Суздале и сейчас мало что изменилось. И дорога наша, снова превратившись в уже суздальскую улицу Стромынку, всего за несколько минут выведет нас к самому центру города. Приехали.

[Елена_Владимировна]

Крестьянин деревни Тартышевой (Владимирский уезд) Василий Блинов 23 сентября 1868 года подряжен управою поставить 400 тумб по Юрьевскому тракту, возле гатей, при селениях: Оликове, Кутукове, Тартышеве, Андреевском и у границы Юрьевского уезда, около гатей, где прорыты канавы, для безопасности проезжающих в ночное время. Каждая тумба должна быть величиною в три аршина; из них один аршин вкопается в землю, а два аршина останутся наружи. Из 400 тумб 80 штук должны быть поставлены в 3 вершка толщины, а остальные не менее как от 3,5 и до 4 вершков; все они должны быть оскоблены. Всю эту работу управа подрядила Блинова исполнить с его материалом за 140 рублей, то есть по 35 копеек за тумбу.

[Елена_Владимировна]

Заседание уездного земского собрания, 1868 год:

«Один из самых важных и существенных вопросов настоящего времени, обращающий на себя общее внимание – это вопрос о приведении дорог в более удобное и безопасное для проезда состояние. Исправные и удобные пути сообщения имеют важное значение в хозяйственном и коммерческом отношении и много содействуют к благосостоянию не только известной местности, но и целой стороны. Принятые уездной управой дорожные сооружения на всех трактах, пролегающих уездом, были положительно в разрушительном состоянии. Видя то, что при условиях прежнего порядка исправления дорог, никогда не достигнется общее желание и они останутся в том же жалком положении, в каком находились, управа постановила: перевести эту повинность с натурального вида на денежную, с привлечением всех жителей уезда, за исключением исправления кряжевой земли, которую оставить в натуральном виде на обязанности крестьянского населения уезда. До перевода этой повинности на денежную управа составила сметы на исправление трактов, по которым оказалось, что устроить все тракты потребуются значительные суммы, что будет весьма затруднительно, а потому изыскивала средства к сокращению этого расхода и, ввиду соблюдения интересов, проектировала изменение направления Стромынского тракта, который требовал значительных затрат по бесчисленному множеству мостов, труб, но более всего – гатей, пролегающих на протяжении нескольких верст… Затем по докладу управы изменено направление Суздальского почтового тракта, от села Даниловского на протяжении 6 верст, на которых находится значительное число мостов, труб и гатей, требующих значительных затрат, тогда как по вновь проектированному направлению потребуется всего два моста… Тракт устраивался к г. Суздалю материалом, доставляемым хозяйственным образом членом управы г. Новиковым, с исключением из него устройством гатей и мостов от села Кинобол до г. Юрьева, так как на этом протяжении предположено было все дорожные сооружения к уничтожению, вследствие изменения направления этого тракта. До утверждения предположения земского собрания об изменении направления его, положены было гати и трубы от села Кинобол только поддерживать для свободного и безопасного проезда, а так как после получения на законном основании утверждения постановления собрания, за неприбытием члена от министра государственных имуществ для проверки отходящих от казенных селений под новое направление тракта земель и оценки их, а равно до снятия хлебов, засеянных на предположенных землях к отходу под дорогу, гати, мосты и трубы должны были поддерживаться и по случаю разрушительного состояния их, постоянной ломки накатника, топкости места требовали постоянных поправок. В прошлом году при проходе артиллерии для лагерного расположения под городом Юрьевом, видя опасность проезда по означенному месту, управою постановлено было в необходимость производить исправления, на что затрачено было 50 рублей… Возбужденная переписка начальника губернии об означенной местности и вообще как почтовый тракт, по которому проезд должен быть удобный и безопасный, вынуждала управу продолжать чинить все места, требующие исправления. По устройстве моста в городе Юрьеве через реку Колокшу весь годный накатник и наложенные на него доски со старого моста были сняты для произведения починок мостов и гатей к селу Даниловскому, во избежание расходов на покупку нового материала на их исправление…»

[эленКНИПЗ]

Елена, добрый день.С интересом читаю Вашу информацию. Спасибо за такой богатый материал!
Елена, скажите, пожалуйста, нет ли у Вас информации о жизни Юрьев-Польского в период 1830-1920годы, или подскажите источник, где можно посмотреть.
У меня много предков жило в тот период в городе. Но, в ГАВО сохранилось очень мало документов по чиновникам. Интересует мужская гимназия, судебное ведомство, дворянская опека, казначейство.Малую часть я нашла.

С уважением и признательностью, Елена.

[Елена_Владимировна]

Елена Юрьевна, я Вас увидела, смотрите в своей почте материалы по чиновникам.

[эленКНИПЗ]

Елена В (28 Декабрь 2015 - 15:00) писал:

Елена Юрьевна, я Вас увидела, смотрите в своей почте материалы по чиновникам.

Елена Владимировна, я Вам очень благодарна. Всё получила и скачала в свою"библиотеку".Буду изучать.
С уважением, Елена Юрьевна.

[Елена_Владимировна]

По ходатайству сельских обществ: Александровской, Андреевской, Константиновской и Нушпольской волостей Александровского уезда о пособии на постройку и ремонт мостов уездная управа имеет честь представить при сем следующие ходатайства крестьян:

Александровской волости:


1. Села Самарино и деревни Новинки-Самаринские относительно пособия на постройку моста через овраг на проезжей дороге из города Александров;

2. Уполномоченных от общества крестьян деревни Новоселка о выдаче пособия 200 рублей для уплаты за ремонт моста в 1905 году через реку Нюньгу;

3. Уполномоченных общества крестьян деревни Мамоновая Слобода о пособии на устройство вновь моста через реку Серую и о содержании его в исправности;

4. Уполномоченного от общества крестьян деревни Старая Слобода о принятии на счет земства постройки моста через реку Серую;

5. Крестьян общества села Бакшеево о выдаче пособия на устройство моста через реку на большом тракте;

6. Уполномоченных от общества крестьян села Каринского о принятии на счет земства устройства моста через реку близь села на большом Троицком тракте.


Андреевской волости:


1. Крестьян деревни Вязьмино о денежном пособии на устройство и ремонт моста через реку Малый Киржач по дороге в город Александров;

2. Крестьян общества села Соколово о выдаче пособия на переделку моста при их селении через овраг Студенец по Симскому тракту;

3. Уполномоченного от общества крестьян села Рясницыно о выдаче 400 рублей на постройку моста по дороге к городу Александров;

4. Общество крестьян села Бакино о выдаче пособия на постройку 2-х мостов через реку Ольховку и Морозов враг;

5. Уполномоченных от общества крестьян села Никольского об оказании денежной помощи или отпуском бесплатного леса для постройки моста через реку Малый Киржач;

6. Уполномоченных общества крестьян села Горки о выдаче денежного пособия на постройку 2-х мостов на принадлежащей им земле;

7. Общества крестьян села Новоселки о назначении пособия на устройство моста через речку Бачевка;

8. Общества крестьян деревни Колзаково о постройке за счет земства моста через речку Куница.


Константиновской волости:


Уполномоченных сельских обществ: Константиновского, Козловского, Кисляковского, Шеметовского о постройке и содержании на счет земства 14-ти мостов на 4-х трактах, указанных в приговорах.


Нушпольской волости:


Общества крестьян села Нушпола о принятии на средства земства устройство моста через реку Нушполку.



По всем означенным ходатайствам уездною управою было поручено земскому технику г. Дмитриеву составить подробное описание всех сооружений, требующих немедленного переустройства, с выяснением важности их для общего пользования. Из составленных г. техником смет и объяснительной к ним записке видно, что для приведения всех сооружений в удовлетворительный вид потребуется сумма 15394 рубля, причем техником найдены сооружения эти в таком плохом виде, что проезд по ним невозможен.

Пояснительная записка к сметам на 1907 год
на постройку мостов, укреплению оврагов и берегов рек
по ходатайству крестьянских обществ Александровского уезда

Перед составлением смет мною подробно были исследованы все те места, где должны быть те или иные сооружения, причем обращено внимание на необходимость сооружений, важность тракта, пролегающего через известный мост, выбор по местным условиям конструкции моста, при самой минимальной стоимости его и возможно простого решения. При исследовании оказалось: почти все указанные в смете мосты пришли в ветхость и опасны для езды. Устроены они самым примитивным способом из разнообразного материала: осины, ольхи, дуба, березы, ели и прочих пород, без всякого расчета на прочность и безопасность езды по ним. Исключение составляют мосты крестьян села Бакшеева и Новоселки; они вновь выстроены и прочны, точно также выстроен и мост села Бакина.

Мосты некоторых обществ, как то: села Никольского через реку Малый Киржач, Кудрино-Новосельский – через реку Бачевку, Константиновский – через реку Дубну, на весну разбираются, а с наступлением лета вновь строятся, но крайне плохо. В некоторых местах на дорогах мостов совсем нет, а если и были, то их разобрали в виду их ветхости, и езда производится вброд, весной же во время дождей прекращается совсем. В таком же пользовании находятся мосты крестьян села Старой Слободы, деревни Волосковой Ботовской волости и села Андреевского через речку Куницу. По степени важности того или другого тракта, где имеются мосты, их можно разделить на несколько категорий: к первой категории надо отнести почтовый тракт, идущий от Константиновского до села Мергусова Переславского уезда и от деревни Кузнецовой Тирибровской волости до Ярославского шоссе, всего на протяжении 20 верст. От Константиновского почтовая дорога идет по гати, через несколько ручьев, реку Дубну и болотистые низины до села Мергусова. Здесь, кроме мостов, необходимо улучшить и саму дорогу отведением воды от дороги, устройством насыпей, гатей и канав. От деревни Кузнецовой на протяжении 3,5 верст дорога идет лесом, крайне плохая; по смете в этом месте назначено местами устройство насыпей, канав, гатей и срубка кустов и деревьев, растущих на самой дороге. Из лесу дорога переходит в поле, до деревни Ратьковой, где в настоящее время земством сделан мост через реку Дубну, длиной в 12 сажень, а с той и другой стороны моста – дамба, шириною 10 аршин, на протяжении 70 погонных сажень. верх дамбы укреплен черепицей от шлаков и разбитой посуды с фарфорового завода Сабаниной. Откосы дамбы одернованы сплошной одерновкой. От Ратькова почтовая дорога идет через Успенское до Ярославского шоссе, здесь местами тоже надо улучшить дорогу вышеописанными способами.

Дорога второй категории – это все тракты, по которым производится усиленная езда не только местного населения, но и других.

По количеству проезжающих подвод на первом месте среди других дорог уезда стоит большой Троицкий тракт, от Константиновского до Угличского шоссе, протяжением до 8 верст; по нему еженедельно в базарные дни в Сергиев Посад проезжают до тысячи подвод. Часть этого тракта принадлежит крестьянам села Константиновского с другими обществами. Мосты на нем плохи, требуют переделки заново, сам же тракт весной и осенью, а также во время дождей почти не проезж; тогда, чтобы выехать на Угличский тракт, проезжающие делают большой крюк в 3 – 4 версты, выбирая лесные дорожки и межники.

К третьей категории трактов уезда относится Юрьевский. Крестьяне ежегодно исправляют его, но первобытным способом – соломой, костикой, валежником, как это вообще принято исправлять крестьянами дороги по всему уезду. Александровское земство раньше приходило на помощь некоторым обществам в починке дороги, как то Легковскому и Ильинскому; в настоящее время крестьяне села Ивановского-Соболева ходатайствуют об исправлении дороги в их селе, так как они не умеют и не в силах исправить образовавшийся глубокий и длинный ров посреди села в 147 сажень.

К четвертой категории относятся тракты с меньшим по ним проездом, как-то: дорога из города Александрова через село Каринское в село Воскресенское. Мост по тракту в селе Каринском пришел в ветхость, требуется перестройка заново.

Самаринский тракт идет из города Александрова в село Бакино и из Бакина в Мячково и Киржач; мосты по этому тракту крестьян села Самарина, Федяева и Мячкова пришли в совершенный упадок. В нынешнем году было выдано пособие крестьянам села Мячкова на постройку двух мостов по 14 сажень длиной каждый, в размере стоимости лесного материала. Точно также было выдано пособие крестьянам деревни Федяевой на постройку 3-х мостов, согласно постановлению очередного земского собрания 1905 года. В настоящее время остались не сделанными Самаринской мост, Бакинские мосты и Мячковский, причем управой уже выдано сказанному обществу на покупку лесного материала для моста определенная сумма, каковой и изготовлен, но в дело не употреблен за неимением средств на работы по установке.

К этой категории мостов надо отнести мосты крестьян села Новоселки, села Бакшеева, деревни Вязьминой, села Горок, села Нушпола, деревни Гуслевой, деревни Волосковой, село Кудрино-Новоселки.

Наконец, к последней категории дорог относятся все дороги местного сообщения, служащие сообщением между собою деревень, сел, волостных правлений, проездом на поля, луга и прочие места; на таких дорогах находятся мосты крестьян Мамоновой Слободки, села Никольского, крестьян села Андреевского, где мостов совсем нет, проехать можно только вброд.

Вместе со сметами на устройство мостов и починку дорог мною составлены сметы на укрепление оврагов и берегов рек вследствие ходатайств крестьян деревни Жарья и села Рясницына. Деревня Жарья расположена в десяти саженях от берега реки Вели на невысокой равнине; Веля, выливаясь из своих берегов во время весны и продолжительных ливней, подходит чуть ли не к самым окраинам деревни. Направление реки в 100 саженях от деревни почти перпендикулярно к линии домов, около крайнего дома деревни делает излучину и идет параллельно расположению деревни. Ввиду описанного направления реки, а также полноводности во время высоких вод, быстрого течения и песчаных берегов, в излучине реки ежегодно происходит значительный размыв берега, угрожая в недалеком будущем разрушить часть построек деревни. Запланировано укрепление берега реки Вели.

К селу Рясницыну с одной стороны подходит глубокий овраг. Он в 50-ти саженях от деревни разветвляется на два отрога: один из них имеет свое направление вдоль села, а другой идет сзади села вдоль линии сараев в расстоянии 5 – 10 сажень от них. Отроги оврага ежегодно удлиняются на 10 – 20 сажень, приближаясь к строениям. Запланировано укрепление оврагов.

В заключение считаю необходимым доложит управе, что все вышесказанные сооружения крайне необходимы, так как, не сделав их, езда по трактам за ветхостью мостов должна прекратиться, что же касается дорог в уезде, то они местами совсем не проезжи не только с возом, но и с порожним экипажем, точно также очень важно вовремя укрепить овраги и берега рек.